Зеркальное отражение : Стальные пещеры. Ночь,котор - Страница 144

144

— Этот искусственный предмет сделан не рукой человека, — произнес Дженнингс прямо-таки торжествующе. — Значит, Луну когда-то посетили внеземные существа. В донесении…

— Подождите, — повелительно сказал Штраус. — У нас будет предостаточно времени для составления донесения, когда нам будет о чем докладывать.

На востоке низко висела ярко-голубая Земля, очень напоминающая своего спутника в полнолуние.

— Она выглядит совсем мирной, — сказал он, — а ведь на ней шесть миллиардов..

Штраус, казалось, очнулся после одному ему ведомых раздумий.

— Шесть миллиардов, которые ее разрушают, — отозвался он.

— Вы что, Ультра? — нахмурил брови Дженнингс. — О чем вы, черт побери, говорите?

Дженнингс почувствовал, что краснеет. На его бледных щеках выступал румянец, едва он начинал волноваться.

Позже, уже засыпая, он вдруг подумал, что ничего в сущности не знает о Штраусе.

Следующие три дня они самозабвенно искали другие следы.

На этот раз находка была всецело заслугой Дженнингса. Это было действительно нечто стоящее! Штраус нашел первый кусок металла, но зато Дженнингс обнаружил искусственный предмет.

Он был погребен под большим неровным валуном, который образовал при падении небольшую пещерку. В ней он и лежал, защищенный от радиации, микрометеоритов и температурных колебаний, оставаясь миллионы лет в целости и сохранности.

Дженнингс назвал его Прибором…

Прибор лежал перед ними на столе…

— Давайте отправим предварительное донесение, — предложил Дженнингс.

— Нет. Ни в коем случае, черт побери!

— Но почему?

— Потому что, если мы последуем вашему совету, Прибор станет собственностью Общества и, когда оно присосется к нему, наши имена будут упоминаться лишь в сносках. Нет! — На лице Штрауса появилось лукавство. — Давайте сделаем все возможное с ним до того, как сюда налетит куча хищников.

Дженнингс задумался. В душе он не мог отрицать, что и ему самому хотелось получить гарантию того, что честь открытия будет всецело принадлежать им. И все же…

— Мне это не совсем по душе, Штраус, ждать неправильно. Если Прибор внеземного происхождения, значит, он принадлежит другой планетной системе. Во всей Солнечной системе нет планеты, кроме Земли, на которой могла бы развиваться высокоорганизованная жизнь.

— Это еще не доказано, — проворчал Штраус. — Но даже если это так, что из того?

— Из этого следует, что те, кто прилетел на этом корабле, совершили межзвездное путешествие и, стало быть, превосходят нас в техническом отношении. И кто знает, что может поведать нам Прибор о их высочайшей технике. Это может быть ключом… к чему угодно. Это может быть ключом к невиданной научной революции.

— Романтические бредни. Если это продукт техники, шагнувшей по сравнению с нашей далеко вперед, он нам ничего не даст. Если бы показать Эйнштейну микропроторп, он бы не понял, с чем его едят…

— Но послушайте же, Штраус, — Дженнингс чуть ли не со слезами на глазах пытался втолковать Штраусу все значение открытия, — а если мы разобьемся вместе с Прибором? Если не доставим его на Землю? Мы не можем идти на такой риск. — Он с нежностью погладил Прибор. — Мы должны сейчас же доложить об этом и попросить, чтобы сюда послали еще несколько кораблей. Эта штука слишком драгоценна, чтобы..

Когда его волнение достигло предела, Прибор неожиданно потеплел под его рукой. Кусочек его поверхности, полускрытый за тонкой полосой металла, замерцал фосфоресцирующим светом.

Дженнингс резко отдернул руку, и Прибор снова потемнел.

Но этого было достаточно: теперь он все понял.

— Я словно смотрел в окошко в вашем черепе, — задыхаясь от волнения, произнес он. — Я читал ваши мысли.

— А я — ваши, — ответил Штраус. — Я их читал или почувствовал, называйте как хотите. — Он дотронулся до Прибора со свойственной ему холодной отвлеченностью, но ничего не произошло.

— Вы — Ультра, — гневно сказал Дженнингс. — Когда я прикоснулся к нему, — тут он снова дотронулся до Прибора, — ага, вот опять. Я вижу. Вы безумец! Вы что, серьезно полагаете, что приговорить человеческую расу к вымиранию гуманно? Гуманно уничтожить всю многоликость и разнообразие человеческого рода из-за того, что Земля перенаселена?

Он негодующе убрал руку с Прибора, и его поверхность снова потемнела. Штраус еще раз дотронулся до него, на этот раз осторожно, и снова — никакого результата.

— Ради бога, не будем спорить, — сказал Штраус. — Эта штука — ключ к общению, нечто вроде телепатического передатчика.

Дженнингс отвернулся — он не хотел разговаривать со Штраусом.

— Мы сейчас же отправим донесение, — сказал он. — Плевать мне на славу, можете забрать всю ее себе. Я же хочу только передать Прибор в другие руки.

Штраус с минуту пребывал в мрачном раздумье.

— Это не просто передатчик, — сказал он наконец. — Он реагирует на чувства и передает их.

— Что вы имеете в виду?

— Только что он дважды реагировал на ваше прикосновение, хотя вы держали его в руках целый день, и ничего не происходило. Он бездействует, когда к нему прикасаюсь я.

— Ну и что?

— Он реагировал на ваше прикосновение, когда вы были в состоянии сильного возбуждения. Вот требование, необходимое для его работы… Но послушайте же меня. Так ли вы уж уверены в своей правоте? Каждый здравомыслящий человек на Земле сознает, что для планеты лучше, если ее население составляет один миллиард, а не шесть. Используй мы автоматику полностью — то, что сейчас нам не позволяют толпы, мы могли бы иметь такую же развитую и жизнеспособную Землю, как и теперь, но с населением не больше, скажем, пяти миллионов человек.

144